Цвет в истории

Изучение истории древнего мира приводит к убеждению (возможно, ложному), что делать краску люди учились исключительно для того, чтобы рисовать по телу. Цветов, данных ему природой, оказалось недостаточно, чтобы в должной мере соответствовать архаичным представлениям о прекрасном, а главное — чтобы правильно отразить социальный статус каждого.

Едва научившись шить одежду, люди принялись ее красить. Цветовая палитра человека становилась все богаче и использовалась все шире. Даже во время военных действий цвет костюма не только помогал отличать своего от чужого, но и нес более тонкую смысловую нагрузку: давал представление о положении в военной иерархии, принадлежности к тому или иному военному соединению.

Цветовые градации в одежде на протяжении человеческой истории не сохраняли своей семантики. Она сильно менялась в зависимости от религиозных, политических или идеологических представлений, господствующих на данный момент в том или ином обществе.

Одежду белого цвета закрепили за собой аристократы, ибо белый цвет, как писал впоследствии римский поэт Марциал (Marcus Valerius Martialis, 38–103), «подходит лишь высшим… как знак их достоинства и благородства». Преобладание белого цвета в одеяниях аристократов античности легко объясняется тем, что таким образом сословие желало подчеркнуть свою исключительность, свободу от физического труда. Ведь заниматься земледелием или скотоводством и сохранить белый цвет одежды невозможно.

В Древнем Риме полоса пурпура на тоге (toga praetexta) свидетельствовала о принадлежности ее владельца либо сословию всадников, либо сословию сенаторов, как писал французский историк Поль Гиро (Paul Guiraud, 1850–1907) в своем труде «Быт и нравы древних римлян».

Одежда, затканная пурпуром (причем самым дорогим его видом «блатта», который переливался оттенками синего, аметистового и фиолетового цветов) была исключительной прерогативой императорской семьи. Этот признак императорской власти впоследствии перешел к императорам Византии, что отражено даже на мозаиках того времени. Одна из самых известных мозаик изображает императора Юстиниана в пурпурной тунике.

Практичные римляне поделили цветовую гамму на женскую и мужскую. По этому делению зеленый цвет и его оттенки подходили только для женщин, поэтому их выражение «зеленый», «зеленоватые нравы» относилось к лицам нетрадиционной сексуальной ориентации.

Вообще, ярких цветов в античности старались избегать, считая их вульгарными. Сенека поучал, что матронам (замужняя женщина в Риме) не следует иметь материи тех цветов, что носят продажные женщины.

Марциал написал об этом так:
Алые платья даришь и
Лиловые ты потаскухе.

А вот человек, живший в раннем средневековье (IX–XII века), вряд ли согласился бы на наряд красного или желтого цвета, поскольку первый был визитной карточкой палача, а второй считался цветом измены. Белый цвет символизировал в эту эпоху чистоту и веру, а голубой — нежность. Именно с этой поры постепенно свадебные наряды невест становятся белого цвета.

Хотя свадебные платья белого цвета вошли в обиход не так уж давно. До этого белый цвет считался цветом королевского траура. Существует предание, повторенное, в частности, в недавно изданной книге Джона Ги «Королева шотландцев: истинная биография Марии Стюарт» (Нью-Йорк, 2004), что шотландская королева Мария Стюарт любила белый цвет и согласилась на свадьбу с Франциском II только при условии, что подвенечное платье будет белым. Зато после смерти мужа в знак траура оделась во все черное.

Цветом одежды можно было выказать свою ревность в деле веры. Так, настоящий испанец-католик выбирал черный, серый, коричневый и белый цвета. Дело в том, что эти цвета соответствовали цветам монашеских орденов и явно демонстрировали благонадежность. Во времена диктата испанской инквизиции такая предосторожность была нелишней. Эту особенность отмечает в своей работе «История костюма» театровед Федор Федорович Комиссаржевский (1882–1954).

Одна из версий пристрастия испанских грандов к черному сообщает, что в длительный период Реконкисты аристократы стали так одеваться, чтобы сильнее был контраст между черным одеянием и белой кожей, чем, конечно, арабы (мавры) похвастаться не могли.

Именно из Испании пришла любовь к черному цвету, цвету власти и силы. Это ярко проявилось на портретах испанских королей или придворных работы Веласкеса (Diego Rodriguez de Silva Velasquez, 1599–1660) или Гойи (Francisco de Goya у Lucientes, 1746–1828).

Сменилась эпоха, и сменились цветовые пристрастия. Во Франции эпохи абсолютизма (XVII–XVIII век) в моду вошел стиль барокко, и, соответственно, самым любимым цветом стал золотой — цвет богатства и роскоши.

Но в этом французы не были новаторами. Желтый (золотой) цвет стал императорским еще в Древнем Китае: цвет Солнца указывал на небесное происхождение династии. На это прямо указывал Конфуций, учивший, что «только Сын Солнца (то есть император) достоин желтого одеяния». Даже за желтую нить в одежде можно было поплатиться головой.

Из Франции мода на золотой цвет распространилась по всему миру. Достаточно вспомнить дворцы той эпохи. Обилие позолоты на стенах, потолке, мебели современного человека пугает, поэтому историк Кон-Винер (Ernst Cohn-Wiener, 1882–1941) так отозвался об обилии золота в той эпохе: «Странное впечатление культурного варварства». Позолота была настолько популярной, что золотой пудрой покрывали прически. А любимым сочетанием было белое с золотом.

В XIX веке, когда на культурную авансцену вышли романтизм и стиль бидермайер, цветовая градация стала невероятно изощренной. Существовала очень подробная градация оттенков коричневого (или «цвета блохи» тогдашней терминологии): цвета «блошиного брюшка», «блошиной спинки», «блошиного глаза» и даже «цвет мертвой блохи». Применялись такие названия, как цвет «утренней зари» или «влюбленной голубицы».

Но одновременно с этими изощрениями цвет перестал выполнять опознавательные функции. Осталось очень немного деталей одежды, цвет которых обозначал принадлежность человека к той или иной социальной группе. Так, например, в траурной одежде сохранились так называемые «плерезы» (белые нашивки на черном фоне в глубоком трауре и черные нашивки на белом фоне в неглубоком трауре). Как пишет Раиса Кирсанова в книге «Костюм и быт в XIX веке», носить эти «плерезы» имели право в России только дворяне.

И постепенно цветовая гамма одежды стала зависеть только от вкуса и пристрастия своего обладателя, не неся никакой сословной или профессиональной значимости.

И, наоборот, пурпур (краска, добывавшаяся из моллюсков определенного вида) — краситель очень дорогой, редкий, с множеством оттенков, не выгорающий и не линяющий, доступен был только правящим слоям. Именно поэтому он стал символом высокого жизненного положения.

Даже сегодня цвет обладает множеством функций. Цвет медицинских халатов традиционно белый, что символизирует и чистоту помыслов врачей. Одно время предлагали сделать цвет халатов медиков красным, чтобы на них не были заметны пятна крови, но эта идея не прижилась.

Для военных цвет стал не столько средством демонстрации своей «касты», сколько способом маскировки. Цвет «хаки» обладает всеми качествами, необходимыми для ведения боевых действий: маскирует своего владельца и дезориентирует противника, сбивая его с толку.

Цвет используется для визуальной корректировки фигуры. черный стройнит, белый визуально увеличивает объем.

Кроме того, сегодня цвет используется даже для лечения некоторых заболеваний, например, депрессивных состояний. Цветовые пристрастия человека меняются в зависимости от возраста, занятий и характера. Смена цвета-«любимчика» с одного на другой неоднозначно намекает, что человек вступил в другой период своей жизни, взрослеет, меняет свое мировоззрение.

И, выбирая одежду сегодня, когда сняты любые запреты и, как кажется, спутались все возможные семантические системы, вспомните, что еще совсем недавно можно было многое о человеке узнать по цветовой гамме его одежды. А теперь — именно благодаря отсутствию единого способа толкований — каждая субкультура может назначать цветам собственные значения, но при этом у нас никогда не вызывают сомнений преобладание розовых тонов в одежде мужчины или черные кожаные штаны.

Источник: Елена Анкудинова, Вокруг Света

Источник: Вокруг Света